Глава 2
Новая Эпоха, год 444.
Больше года прошло с собрания Капитанов в Дисе.
Нёэнна не оставляла попытки обучится игре на лютне, хотя и уделяла им гораздо меньше внимания, чем в первые месяцы своего увлечения. Девушку почти не покидали мысли о ледяном острове, который им с Вармеем пришлось покинуть в такой спешке; ужас, испытанный при встрече с потусторонним чудовищем, постепенно уходил, и на его место приходило все четкое понимание, что его появление и вспышки света, которые было видно даже в ее родном городе, как-то взаимосвязаны.
Природное любопытство не позволяло оставить вопросы, роящиеся в голове Нёэнны без ответа, и, в то время как Вармей все больше был занят делами гильдии, девушка бегала по городу в поисках книг и карт, собирая любые крупицы информации о Мидии. К ее глубокому сожалению, этот остров был окутан таким густым туманом тайны, что даже самые древние тексты, написанные еще до эпохи Изменений — два-три манускрипта привез с собой экипаж Диса — не могли поведать ничего нового.
-Ничего, - пожаловалась как-то девушка своему другу, - это буквально белое пятно, а не остров!
-Что, исследование зашло в тупик?
-Да... Не могу поверить, что за сотни лет никому не пришло в голову изучить остров. Казалось бы, должны были быть какие-то легенды, детские страшилки, в конце концов. Не могли же мы быть первыми, кто полез на этот остров!
-Почему же, вполне могли, - усмехнулся Вармей. - Не все страдают от такого неуемного любопытства, как ты. Но неужели совсем никаких сказок? И никаких баек старых моряков?
-Ничего, - повторила Нёэнна. - Моряки только о вспышках говорят, и то вскользь. Детей не пугают страшным ледяным островом, на котором водятся чудовища, словно мы рождаемся с пониманием, что туда соваться не стоит.
-А знаешь, - задумчиво протянул Вармей, - в твоем предположении есть смысл. Я, например, не могу вспомнить, чтобы мне говорили, что на Мидий нельзя ездить. Я всегда это просто... знал.
Девушка закрыла лицо руками, пробормотав что-то вроде «Проклятый кусок льда, еще одна загадка на мою голову».
В какой-то момент Нёэнна решила, что держать все свои догадки и мысли в голове становится невозможным, и начала записывать их в журнал. Туда же она записывала показавшиеся важными ей выдержки из книг, иногда даже зарисовки из карт, показавшиеся ей любопытными. Например, у нее уже было неплохое представление о том, как выглядел мир до того, как Создатели его перекроили (7), чем мало кто мог похвастать, поскольку добропорядочные последователи культа предпочитали вообще не вспоминать о нем.
Однако, ответа на вопросы, которые так усердно искала девушка, никак не находилось. Несколько раз, в моменты полного разочарования, она бросала свое исследование, с новыми силами принимаясь мучить лютню, тщетно пытаясь достичь совершенства в своей игре.
В один из таких моментов в семейство Деафф с моря вернулся старший отпрыск.
Кавис Деафф пользовался большим уважением в Пиратской Республике, раз за разом совершая удачные набеги на торговые корабли, идущие из Шавейльи (8) в Аплас. Его голова, гладко выбритая за исключением клока волос на затылке, заплетенного в косу, была покрыта тонкими линиями татуировок ярко-синего цвета. Разрисованы были и плечи, и руки, а так же добрая половина туловища.
Для любого не-ландрийца эти татуировки не значили бы ничего, кроме как хитроумного переплетения узоров, но на самом деле, таким образом жители архипелага отдавали почтение Марине, богине моря.
Почитание этой богини было тщательно замаскировано, о ней никогда не говорили с чужаками; впрочем, о Марине вообще старались не говорить лишний раз. Символическое ее изображение — штурвал корабля, зачастую принимали за Колесо Судьбы, атрибут Эннё, что вполне устраивало ландрийцев. В конце концов, для них было совершенно очевидно, что как только слухи о морской богине достигнут храмов Апласа или Храма Стражей (9), архипелаг может постигнуть судьба Тидора: Создатели были весьма ревнивы.
Кавис был ярым почитателем Марины, и с каждым удачным рейдом добавлял на свое тело новый узор.
-Нёэнна, сестренка! - громогласно воскликнул он, обращаясь к девушке, мрачно созерцавшую лютню, лежащую у нее на коленях. Не успела Нёэнна ответить, как Кавис обратился к родителям: - Это та самая лютня, про которую вы писали? Инструмент выглядит так, будто способен издавать только инфернальные звуки, - с усмешкой отметил он.
-Смейся, смейся, - закатила глаза девушка, - я уже поняла, что карьеры великого менестреля мне не сделать.
-Вот и отлично! Бросай лютню, у меня для тебя подарок, - покопавшись в своей заплечной сумке, мужчина достал какой-то свиток. - Эту карту я раздобыл в Апласе. Точной даты тут нет, но она явно очень древняя, того и гляди в руках рассыпется.
Его сестра мгновенно оказалась рядом, и бережно взяла карту в руки. Развернув свиток, девушка поняла, что он действительно древний — созданный, вероятно, задолго до эпохи Изменений. Решив позже свериться с зарисовками в своем журнале, Нёэнна заметила одну очень важную особенность: Мидия на карте не было. Подавив желание бросить все и с головой уйти в изучение свитка, девушка обняла брата.
-Спасибо, ты не представляешь, какой это великолепный подарок! Но где ты его достал?
-В храме Валйа, - широко улыбнувшись, ответил Кавис. - Один из послушников отдал мне его за бутылку савврского вина (10)
Нёэнна мечтательно протянула «Ооо», и отправилась к себе, чтобы положить карту и спрятать подальше лютню.
-А где же ты нашел савврское вино? - спросил Акар сына. - Насколько мне известно, он в последнее время так редок на черном рынке, что за его цену можно купить себе небольшой дворец в Апласе.
-А кто сказал, что это было оно? Просто чертовски хорошая подделка!
Вечером семейство Деафф собралось в полном составе — старшая дочь, Фрага, оторвалась от гильдейских дел, и зашла на ужин к родителям. Несмотря на то, что Нёэнна любила своих брата и сестру, которых к тому же очень редко видела, мыслями она снова и снова возвращалась к карте и книгам, обещанным ей, и девушка в очередной раз мысленно прокляла Кависа за то, что так раздразнил ее любопытство. Поэтому на следующий день, едва дождавшись полудня, Нёэнна чуть ли не вприпрыжку отправилась в порт, к кораблю брата.
-Книги! - вместо приветствия выпалила девушка, встретив Кависа на палубе.
-И тебе доброе утро, - улыбнулся тот. - Ты посмотри, какую красавицу мы приготовили для нашего корабля!
Он указал на статую Марины, вокруг которой толпилась часть экипажа, подготавливающую фигуру к установке на носу судна. Богиня была изображена как юная дева, укутанная в тонкую драпировку, с распущенными волосами, струящимися по ее плечам, улыбкой на лице и хитрым взглядом. Дерево, гладко отполированное, было покрыто белым лаком, а резные локоны — красным. Правая рука была поднята, и должна была, очевидно, упираться в бушприт.
-Да, действительно, прекрасная работа, - согласилась Нёэнна, продолжая осматривать статую. - Ты привез ее с Иммийского полуострова?
-О, гораздо лучше. Эта Марина принадлежит руке Мастера Юриана.
-Того самого, кто держит мастерскую на Хелсторме (11)?
-Именно, - подтвердил Кавис. - Я отдал за нее целое состояние, но для богини ничего не жалко.
Девушка еще раз окинула взглядом статую, и подумала, что было бы интересно попробовать себя в роли скульптора, раз на музыкальном поприще ничего не получилось.
-Книги, - еще раз напомнила она.
Домой Нёэнна возвращалась в сладостном предвкушении от того, что она может узнать в тех двух кодексах, которые ей привез брат. Один их них: толстые, с пожелтевшими листами, обтянутые темно-зеленой чешуйчатой кожей — девушка даже не могла представить, какому животному она принадлежала! — закрытые массивной железной пряжкой, сулил если не ответы на все вопросы, то, по крайней мере, подсказки к поискам.
Карта была рассмотрена еще прошлой ночью, но даже приблизительно датировать ее Нёэнне еще не удалось. Она была круглой, как и все карты Известного Мира, и материк выглядел так же, как и до Эпохи Изменений. Главное отличие, которое сразу бросилось девушке в глаза — это отсутствие Мидия, при повторном осмотре выяснилось, что и Ландрийский архипелаг изображен несколько иначе. Точнее, никакого архипелага не было, а только один очень большой остров, немного вытянутый по форме.
Больше всего с толку сбивали названия. Тидор и Ур занимали крайне небольшое пространство на противоположных сторонах материка, что давало основание предположить, что карта была сделана до расцвета этих империй. В центре же был заполнен множеством точек и изображений арок и пирамид, каждая со своим названием, из-за чего большинство сплелось в какой-то неповторимый узор. То, что Нёэнне удалось разобрать — имена пирамид, выделенных красными чернилами, — Варлуаа, Эхеш, Тюс, были абсолютно незнакомы, как и назначение строений.
Девушка решила, что пирамиды это храмы. В Восхвалении Создателей (12) говорилось, что до прихода новых богов люди поклонялись неким Древним, требовавшим кровавую дань со своих почитателей. В детстве Нёэнна очень расстраивалась из-за того, что в Песне и легендах никогда не уточнялось, что из себя представляли эти Древние, но после поездки на Мидий на ум сразу приходил всадник, вынырнувший на своем кошмарном звере из столпа света. Не составляло никакого труда представить обвившееся вокруг пирамиды чудовище, пирующее телами скованных ужасом людей. Или, что на взгляд девушки было хуже, изогнутых в религиозном экстазе, где каждый стремился стать первым, кого сожрет зверь.
Одна из таких пирамид, обозначенная как Инлос, располагалась на южной части острова, предшествующего архипелагу, максимально близко к Стене. В некоторых местах карта выцвела, отчего иногда было трудно разобрать надписи или рисунок. И здесь, пространство между островом и границей Известного Мира было стерто; Нёэнне виделись то очертания арки, наподобие изображенных на материковой части, то мост, уходящий прямиком в Стену, но в итоге девушка решила, что пытается выдать желаемое за действительное, и в этом кусочке карты ничего нет.
Сделав пару отметок в журнале о совпадениях и записав некоторые названия местностей, о которых можно было бы поискать дополнительную информацию, Нёэнна бережно свернула карту и сложила к уже внушительной стопке других, приобретенных девушкой, свитков.
Настал черед первого кодекса. Он был не очень большого размера, и довольно тонкий, обтянутый простой коричневой кожей. Содержание книги, к сожалению, оставило желать лучшего: вероятно, это была одна из первых версий Восхваления Создателей. Однако, вчитавшись внимательнее, девушка поняла, что Песнь была записана не кем-то из почитателей новых богов, а каким-то летописцем из «старых» людей. Или даже несколькими авторами, решила Нёэнна, отметив разный стиль повествования некоторых частей. Первая часть, которую Нёэнна про себя обозначила «Приходом», была написана кем-то, кто явно не принадлежал к культу, и более того — относился к событию как к ничему не значащему событию. «Их было трое, назвавшихся Богами, и в наш мир они пришли через мост Драгд», на этом моменте девушка сверилась с журналом, встречалось ли ей это название — но нет. «Первым был великан, назвавшийся Валйа. Он назвался хозяином Космоса, повелителем всего Сущего. Не все были согласны с его титулом, и магистры Тидора, объединившись, восстали против него. Многие месяцы длилась эта борьба, и Владыки Шпилей были близки к победе, когда великан Валйа позвал свою жену Эннё и ее брата Эхеша. Женщина, сияющая как звезда, назвалась Повелительницей Судьбы, а ее брат-близнец Родителем всего живого. Тогда магистры обратились к великим жрецам Ура, которые воззвали к помощи Древних. Много жертвенной крови было пролито, и Древние послали своих змиев: Созармира, Ликтмора и Вёйдемира, но Валйа изогнул реальность и заточил их между планами...».
Нахмурившись, Нёэнна отложила книгу. Эта часть, хоть и она и соотносится с началом Восхваления Создателей, была полна новой информации, интересной и загадочной, но при этом совершенно не поддающейся трактовке. Что за планы? Змии? Когда она читала об этих посланниках Древних, на ум сразу пришел образ того чудовища, что они с Вармеем видели на Мидии. Кто такие магистры из Тидора, настолько могущественные, что почти одолели сильнейшего из Новых богов?
Восхваление учит, что сотворение мира это результат совместного труда Валйа, Эннё и Эхеша, погрузившихся в сон на то время, когда людьми правили Древние, но пробудившихся и освободивших свое детище от узурпаторов. И если раньше девушка с трудом верила в эти слова, то сейчас эта идея была окончательно отброшена. Как и другие ландрийцы, Нёэнна предпочитала считать, что мир появился как плод союза моря и неба, и солнце, луна и звезды это их дети... и в этом, подумала девушка, ландрийцы схожи с народом Ур, по крайней мере — их нынешними потомками, которые верят, что жизнь появилась благодаря солнцу, обожествленного в виде Сольюта, или, как его еще называют, Огненная Жизнь. Но в отличие от ландрийцев, кочевники не делали секрета из своих верований, и, как следствие, пару раз в десятилетие служители Храма Создателей Апласа собирали священный поход против «еретиков», но каждый раз большая часть народа Ур ускользала от преследователей, и изнурительный поход под палящим солнцем степи довольно быстро распадался. Таким образом, кочевники были постоянной занозой в боку жрецов уже на протяжении нескольких столетий. Впрочем, кочевники так же не питали теплых чувств к жителям Апласа, ведь город был построен на руинах столицы их царства, о чем свидетельствует громадная пирамида из красного камня, частично провалившаяся в расщелину, возникнувшую в Эпоху Изменений.
Пирамида! А может быть, подумала Нёэнна, это одна из тех пирамид, которые обозначены на карте? Было бы чудесно увидеть ее своими глазами...
Вернувшись к чтению кодекса, Нёэнна пролистала несколько страниц, наполненных восхищением мощью и величием новых богов (это, кстати, было первое упоминание Создателей как божеств), и остановилась на отрывке, который, очевидно, был написан каким-то тидорцем.
«О, как горько поражение! Великая империя разгромлена тремя пришельцами, взявших под контроль саму реальность! На протяжении десятилетия борьбы Владыки Шпилей пытались узнать происхождение этих «Новых Богов», секрет их могущества, но каждый раз, когда казалось, что цель близка — она ускользала, и оборачивалась неудачей. После исчезновения змиев Древние не отвечают на наши мольбы, как ни многочисленны были жертвы. Они отвернулись от нас, или даже были убиты пришельцами», следующие несколько слов были аккуратно закрашены черным, «постепенно уходит от нас, и становится ясно, что это конец нашего мира».
-Проклятая книга, - пробурчала Нёэнна, - чем дальше читаю, тем больше новых вопросов. Ах, вот бы встретить свидетеля тех времен!
Девушка внезапно осознала, что за окном глубокая ночь, и сразу же почувствовала усталость. Завтра продолжу, нежно погладив чешуйчатую обложку второго кодекса, решила она.
Однако на следующий день ее постигло глубокое разочарование: второй кодекс, на который Нёэнна возлагала большие надежды, было невозможно прочесть. Не из-за того, что книга плохо сохранилась, а потому, что вместо букв или иллюстраций страницы были заполнены замысловатыми узорами мерцающего черного цвета. Лист за листом был испещрен тонкими и четкими линиями, что вызывало сомнение, что это сделала рука человека. Единственным объяснением, которое могла дать девушка, стало магическое происхождение рукописи.
Еще раз пролистав книгу и повертев ее всеми возможными способами, отчаянно желая найти хоть какую-то подсказку, девушка сдалась и решила прогуляться.
-О, дорогая, ты совсем бледная, - всплеснула руками Лим, увидев свою дочь. - Я начинаю думать, что твое увлечение музыкой было лучше, тогда ты хотя бы не сидела круглыми сутками в комнате!
-Но это так интересно, - зевнув, ответила Нёэнна, - правда, у меня возникает больше вопросов, чем ответов, но когда-нибудь я доберусь до истины!
-Конечно доберешься, - согласилась ее мать. - Но только не сегодня. Иди гуляй, и чтобы до вечера не возвращалась! К тому же, - тут глаза Лим хитро блеснули, - Вармей сегодня отправляется в свое первое долгосрочное плавание, кажется, на два года. Тебе обязательно нужно с ним попрощаться!
Нёэнна закатила глаза — и почему ее родители убеждены, что они с Вармеем влюблены друг в друга? Но согласилась, что надо проводить его в путь. При этом у девушки возникло ощущение, что встретятся в следующий раз они очень не скоро.
Дис бурлил активностью. Так случалось каждый раз, когда одна из гильдий снаряжала большой торговый галеон: грузили товар, завершали последние приготовления, моряки прощались с семьями и отдавали почтение Марине, чтобы она благоволила им в пути.
Вармея она нашла удивительно быстро; молодой ландриец разговаривал с ее братом.
-Как удачно, что я нашла вас обоих, - вместо приветствия произнесла Нёэнна. - Ты, - повернувшись к Кавису, сказала она, - подарил мне ужасно интересные и кошмарно таинственные книги. У меня больше вопросов, чем ответов, после прочтения их. А в одной книге вместо слов вообще узоры!
-Моя дорогая сестра! - театрально прижав руку к сердцу, воскликнул Кавис. - У меня и в мыслях не было вас расстраивать! Что мне дали, то я и привез!
-О, я не расстроена, - улыбнулась девушка, - раздражена — возможно, но я во всем разберусь, не сомневайся!
-Ха! Не сомневался ни секунды, - хохотнул пират. - Я тут с Вармеем делился воспоминаниями о своем первом большом плавании... где я, кстати, остановился?
-Кажется, на том, как ваш капитан решил что торговля это не его стезя и решил стать пиратом, - ответил Вармей. - Но тебе придется закончить свою историю в другой раз, потому что мне надо возвращаться на борт. Капитан хочет отплыть до полудня.
-Конечно, иди. Мне и самому надо сходить проведать своих ребят, как бы они от скуки не свихнулись.
-Тогда у меня для есть небольшой подарок, - сказала, роясь в карманах, Нёэнна, и достала небольшой амулет в виде круглого медальона с образом Марины внутри. Богиня была изображена в рельефе, вытянутые ладони касались ступней, образовывая колесо, а волосы превращались в волны. - Вчера нашла у себя, и вспомнила, что вырезала эту вещицу еще когда ты только вступил в гильдию.
-Ого, какая работа! - удивленно воскликнул Вармей. - Я и не знал, что ты занимаешься резьбой.
Девушка в ответ пожала плечами.
-Был у меня момент, когда я решила стать великим скульптором, но он быстро прошел.
-А зря, - так же оценив амулет, вставил Кавис, - у тебя явный талант. Отдать тебя, что ли, в подмастерья к Юриану?
-Отличная идея, - улыбнулся друг девушки, - но мне пора! Спасибо за подарок, Нёэнна, такая Марина точно принесет удачу!
Проводив Вармея, и отослав брата навестить свою команду, Нёэнна долго бродила по городу, пытаясь соотнести свои догадки о старом мире с известными ей фактами. Однако, в голову упорно лезла мысль, что она была бы не против продолжить занятие скульптурой.
-Проклятый Кавис, - вздохнула девушка, - одним своим появлением приносит смятение в мою голову.
Наверняка она успела все забыть, ведь в последний раз Нёэнна что-то вырезала больше пяти лет назад! Но, с другой стороны, она никогда толком не бывала на Хелсторме, а ведь там можно найти что-то новое, что могло бы помочь ей в поисках ответов на многочисленные загадки.
Попытаться стоит, решила девушка, и пошла домой.
Родители, как Нёэнна и подозревала, восприняли решение дочери отправиться учиться на скульптора радостно, но с долей скептицизма: в конце концов, они уже привыкли к ее мимолетным увлечениям, и подозревали, что резьба по дереву будет таким же недолговечным. Девушка не спешила разуверять Лим и Акара, хотя Кавис громогласно заявил, что в ней скрыт огромный талант, и она прославится на века. Мысль была приятной.
Вечер Нёэнна провела за книгой, посвященной народу Ур, как прошлого, так и настоящего, написанная безымянным ученым из Баронств (13).
«...Обычно, говоря о кочевниках, мы представляем себе неграмотных и немытых варваров, жалкие остатки некогда великого народа, но это лишь отчасти правда. За мое время пребывания с одним из племен я понял, что, хотя правила личной гигиены им чужды (но в их оправдание можно отметить, что в этой засушливой местности найти достаточно воды для мытья проблематично), считать их невежами — глубокое заблуждение. За все эти столетия они сумели сохранить не только свою веру, но и письменность и способность к наукам. Их живопись, выполненная в красных и черных тонах — единственных красках, доступным им, - необычайно живая. К сожалению, преобладают изображения Сольюта, еретического идола, воплощающего солнце. Его образ обычно представляет собой смуглокожего мужчину с красными глазами и волосами, и будто объятого пламенем...».
Почти как наша Марина, подумала девушка. Море и небо, родившие солнце.
Ночью Нёэнне снилась богиня моря, кружащаяся в танце с каким-то божеством, то черном как ночь, то сияющем как звезды.
Отправляясь через месяц на Хелсторм, Нёэнна твердо про себя решила, что пока она не станет полноценным скульптором, то резьбу не бросит. И с каждым новым образом Марины, что будет создан, девушка надеялась на то, что богиня поможет ей в поисках ответов.